Сходные произведения, находящиеся между архитектурой и скульптурой, мы обнаруживаем главным образом в Египте. К ним принадлежат, например, обелиски, которые, хотя они и не заимствуют своей формы из области органической, живой природы — растений, животных или человеческого облика, а представляют совершенно правильные сооружения, все-таки воздвигаются не для того, чтобы служить домами или храмами, а стоят свободно, самостоятельно и имеют символическое значение солнечных лучей. «Митра, — говорит Крейцер («Символика», изд. 2-е, стр. 469), — мидянин или перс, царствует в Египте в солнечном городе (в On-Heliopolis); одно сновидение увещевает его построить обелиски, так сказать, солнечные лучи в камне и покрыть их с помощью резца буквами, которые называют египетскими иероглифами». Уже Плиний указывает на это значение обелисков (XXXVI, 14; XXXVII, 8). Они были посвящены богу солнца, лучи которого они должны были ловить и одновременно изображать. И в персидских скульптурных работах мы также встречаем огненные лучи, поднимающиеся из столбов (Крейцер, I, стр. 778).

Тотчас же после обелисков мы должны упомянуть о мемнонах. Огромные каменные статуи Мемнона в Фивах, одну из которых видел еще в полной сохранности Страбон, между тем как другая, издававшая звук при восходе солнца, уже в его время была изуродована, — имели облик человека. Это были две сидящие колоссальные человеческие фигуры, которые вследствие своей грандиозности и массивности носили скорее неорганический и архитектонический характер, чем скульптурный. Поскольку статуи Мемнона расположены рядами и обладают значимостью только в таком равном порядке и равной величине, они выпадают из числа произведений, ставящих скульптурные цели, и целиком относятся к архитектуре. Гирт («История строительного искусства у древних», I, стр. 69) истолковывает звучащую колоссальную статую (о которой Павсаний говорит, что египтяне смотрели на нее как на изображение Фаменофa) как изображение не бога, а какого-то царя, которому здесь, подобно Осиманзиосу и другим, был воздвигнут памятник. Однако эти величественные произведения, несомненно, должны давать более или менее определенное или неопределенное представление о чем-то всеобщем. Египтяне и эфиопы поклонялись Мемнону, сыну утренней зари, и приносили ему жертвы в тот час, когда солнце посылает свои первые лучи, благодаря чему изображение своим голосом приветствует поклоняющихся ему. Таким образом, оно как звучащее и подающее голос важно и интересно не только по своей форме, но в своем бытии является жизненным, значительным, хотя и дает свои откровения лишь в символической форме.

Так же как с колоссальными статуями Мемнона, обстоит дело со сфинксами, о символическом значении которых я уже говорил выше. В Египте громадное количество сфинксов, и они поразительной величины. Одним из знаменитейших сфинксов является тот, который находится вблизи группы каирских пирамид. Длина его равняется 148 футам, вышина от когтей до головы — 65 футам, вытянутые вперед ноги от груди до верхушек когтей — 57 футам, а высота когтей — 8 футам. Однако эта чудовищно огромная масса не была сначала высечена, а затем привезена на то место, которое она еще и теперь занимает. Когда во время раскопок дошли до ее основания, то увидели, что почва состоит из известняка, и оказалось, что все громадное произведение было высечено из скалы, часть которой оно еще и теперь образует. Хотя это огромное создание и приближается к настоящей скульптуре, обладающей колоссальнейшими размерами, однако сфинксы также ставились друг возле друга, рядами, образуя коридоры, вследствие чего они получают совершенно архитектонический характер.