Уже ранее, говоря о символической форме искусства, мы упомянули, что на Востоке часто выдвигалась и была предметом поклонения всеобщая жизненная сила природы, не духовность и могущество сознания, а производящая сила порождения. Культ этот был всеобщим особенно в Индии; во Фригию и Сирию он перешел в образе великой богини оплодотворения, и это представление восприняли даже греки. Всеобщая производящая сила природы изображалась и почиталась в виде половых органов животных, фаллоса и лингама.

Этот культ главным образом распространился в Индии, однако, как рассказывает Геродот (II, гл. 48), ему не были чужды и египтяне. По крайней мере, во время празднеств в честь Диониса происходило нечто подобное. «Впрочем, вместо фаллосов, — говорит Геродот, — они брали на празднества нечто другое, а именно маленькие кумиры почти в локоть вышиной, приводимые в движение крепкими нитками; женщины носят эти изображения по деревням, причем детородный член, лишь немного меньший всего кумира, то поднимается, то опускается». Греки переняли от других народов аналогичный культ: Геродот ясно сообщает (II, гл. 49), что Мелами, познакомившись с египетским жертвенным празднеством Диониса, ввел почитание фаллоса, который в честь бога носят в процессии.

В Индии преимущественно из этого поклонения порождающей силе в форме детородных членов и произошли произведения зодчества, имевшие такой вид и значение: огромные столбообразные массивные произведения из камня, подобно башням, причем внизу они были шире, чем наверху. Первоначально они были самоцелью, предметом поклонения; лишь позднее в них начали делать отверстия и выемки, в которых ставили изображения богов, что еще сохранилось в греческих термах, представлявших собой портативные домики-храмы. Но первоначальными являются индийские невыдолбленные столбы-фаллосы, которые лишь позднее разделились на оболочку и ядро и стали пагодами. Ибо подлинные индийские пагоды, которые, по существу, следует отличать от позднейших магометанских и прочих подражаний, в своей конструкции исходят не из формы дома, а делаются узкими и высокими; основная их форма происходит от указанных столбообразных сооружений.

Подобный смысл и подобную форму мы находим в фантастическом образе горы Меру, которую представляют себе как мутовку в молочном море, из которого порождается мир. О сходных столбах упоминает и Геродот; они отчасти имели форму мужского члена, отчасти женских половых органов. По словам Геродота (II, гл. 162), их в походах повсюду воздвигал Сезострис на землях всех народов, которых он покорил. Однако во времена Геродота большинства этих столбов уже не было; лишь в Сирии Геродот видел их сам (II, гл. 106). То обстоятельство, что он приписывает эти столбы Сезострису, имеет, несомненно, своим основанием только предание, которому он следует. Кроме того, он объясняет их всецело в греческом духе, превращая то, что имеет природный смысл, в нечто касающееся нравственности. Он рассказывает, что там, где Сезострис во время своего военного похода сталкивался с народами, проявившими храбрость в бою, он ставил в их стране столбы с надписями, гласившими о его имени и о его стране, а также о том, что он покорил эти народы; там же, где он одерживал победу без сопротивления, он кроме надписи изображал еще и женский половой орган, чтобы тем возвестить, что эти народы проявили в бою трусость.