До сих пор мы рассматривали идеал скульптуры как со стороны его всеобщего характера, так и со стороны более определенных форм его особенных частных различий. Теперь нам остается, в-третьих, лишь подчеркнуть, что идеал скульптуры, поскольку он по своему содержанию должен изображать субстанциальную внутри себя индивидуальность, а по своему облику «— форму человеческого тела, необходимо должен перейти и к различающейся особенности явлений и потому образовать круг особых индивидов, которых мы уже знаем из классической формы искусства, то есть круг греческих богов.
Хотя можно представить себе, что должна существовать лишь одна высшая, совершенная красота, которую можно сосредоточить во всей ее полноте в одной статуе, однако подобное представление о некотором идеале как таковом является совершенно безвкусным и нелепым. Ибо красота идеала как раз в том и состоит, что она представляет собой не просто всеобщую норму, но по своему существу обладает индивидуальностью, а потому также особенностью и характером. Только благодаря этому произведения скульптуры становятся жизненными и развивают единую абстрактную красоту в целостность определенных в самих себе образов.
Тем не менее в общем этот круг богов ограничен по своему содержанию, так как множество категорий, которые мы, например, исходя из нашего христианского миросозерцания, привыкли применять в изображении человеческих и божественных качеств, в подлинном идеале скульптуры отпадает. Так, моральные помыслы и добродетели, которые средние века и современный мир соединили в круг обязанностей, изменяемый в каждую эпоху, не имеет никакого смысла в скульптурных образах идеальных богов и не существует для этих богов. Поэтому здесь не может изображаться ни самопожертвование, ни побежденное своекорыстие, ни борьба с чувственностью, ни победа целомудрия и т. д., не может найти своего выражения задушевность любви, неизменная верность, мужская и женская честь и честность или религиозное смирение, покорность и блаженство в боге. Ибо все эти добродетели, свойства и состояния покоятся на разрыве между духовным и плотским; выходя за пределы плотского, они возвращаются лишь в задушевную жизнь чувства или показывают нам единичную субъективность отделенной от своей в себе и для себя сущей субстанции и стремящейся снова обрести примирение с нею.
Далее, хотя круг этих подлинных богов скульптуры и образует целостность, все же, как мы видели это при рассмотрении классической формы искусства, он не составляет строго расчлененного в соответствии с различиями понятия целого. Среди отдельных образов следует отличать каждого из них в качестве замкнутого в себе, определенного индивида, хотя они и не отделены друг от друга абстрактно развитыми чертами характера, а, напротив, сохраняют много общего в отношении своей идеальности и божественности.
Мы можем перейти теперь к более определенным различиям согласно следующим точкам зрения.
Во-первых, должны быть рассмотрены чисто внешние признаки, атрибуты, внешне соединенные с образом, — манера одеваться, вооружение и т. п. Все эти признаки более четко и подробно указываются Винкельманом.
Во-вторых, основные различия заключаются не только в этих внешних признаках и чертах, но и в индивидуальном строении и осанке всего образа. Самым существенным является здесь различие возраста, пола, а также различия сфер, из которых скульптурные произведения черпают свое содержание и свою форму, ибо скульптура переходит от богов к героям, сатирам, фавнам, портретным статуям, и, наконец, дойдя до изображения животных, она исчезает.
Наконец, в-третьих, мы кратко рассмотрим те единичные образы, индивидуальные формы которых создает скульптура, развивая указанные общие различия. Наше внимание привлекают здесь преимущественно многочисленные детали, отдельные подробности, которые часто носят чисто эмпирический характер: их можно привести здесь лишь в виде примеров.
a) Атрибуты, оружие, убранство и т. п.
b) Различия возраста, пола и круга образов
c) Изображение отдельных богов