Искусство во всех отношениях должно переносить нас на иную почву по сравнению с той, на какой мы стоим в нашей обычной жизни, равно как и в наших религиозных представлениях, в действиях и в умозрительных построениях науки. Что касается словесного выражения, то поэзия способна на это только тогда, когда она говорит на ином языке, нежели тот, который привычен для пас в перечисленных областях. Поэтому, с одной стороны, она не только вынуждена избегать в своем способе выражения всего того, что низвело бы нас в прозаическую сферу обыденного и тривиального, по, с другой стороны, она не должна впадать и в тон и в речевую манеру религиозной назидательности или научного рассуждения. Прежде всего ей следует держаться вдалеке от строгих разделений и связей рассудка, категорий мышления, уже лишившихся всякой наглядности, от философских форм суждения и умозаключения и т. д., поскольку эти формы сразу же переносят нас из области фантазии в совершенно иную сферу. Однако во всех этих отношениях крайне трудно провести границу, где кончается поэзия и начинается проза, да и вообще ее нельзя указать с полной точностью.