Прежде всего, что касается содержания, пригодного для поэтического замысла, то мы сразу же, по крайней мере условно, можем исключить все внешнее как таковое, вещи природы. Подлинный предмет поэзии составляют не солнце, не горы, не лес, не пейзаж и не внешний облик человека, кровь, нервы, мускулы, а духовные интересы. Ибо какой бы значительный элемент наглядного созерцания ни заключался в поэзии, она и в этом отношении остается духовной деятельностью и творит только для внутреннего созерцания, к которому все духовное стоит ближе и которому оно более отвечает, нежели внешние вещи в их конкретном чувственном явлении. Поэтому весь этот круг только в той мере входит в поэзию, в какой дух обнаруживает в них стимул или материал для своей деятельности: как окружение человека, его внешний мир, приобретающий существенную ценность только в соотношении с внутренним миром сознания, по не имеющий права претендовать на то, чтобы самому по себе стать исключительным предметом поэзии.

Объект, соответствующий поэзии, есть бесконечное царство духа. Ибо слово, этот наиболее податливый материал, непосредственно принадлежащий духу и наиболее способный выражать его интересы и побуждения в их внутренней жизненности, — слово должно применяться преимущественно для такого выражения, которому оно наиболее подходит, подобно тому как в других искусствах это происходит с камнем, краской, звуком. С этой стороны главная задача поэзии будет состоять в том, чтобы способствовать осознанию сил духовной жизни и вообще всего того, что бушует в человеческих страстях и чувствах или спокойно проходит перед созерцающим взором, — всеобъемлющего царства человеческих поступков, деяний, судеб, представлений, всей суеты этого мира и всего божественного миропорядка.

Поэзия была всеобщей и распространеннейшей наставницей человеческого рода, да и остается ею поныне. Ибо учение и обучение есть познание и постижение того, что есть.

Звездам, животным, растениям неведом закон их существования; человек же только тогда и существует согласно с законом своего существования, когда он знает, что такое он сам и что вокруг него: он должен знать силы, которые его направляют и руководят им. Подобное знание и дает поэзия в ее первой субстанциальной форме.