С другой стороны, скульптура, как мы видели, должна держаться в стороне от случайной субъективности и от выражения ее в ее для себя сущем внутреннем мире. Вследствие этого, что касается выражения лица, художнику запрещается изображать мины. Ибо мина и есть не что иное, как обнаружение субъективного внутреннего своеобразия и связанных с ним частных моментов ощущений, представлений и волевых актов. В своих минах человек выражает лишь то, как он себя внутренне чувствует именно в качестве данного случайного субъекта, все равно, занят ли он только самим собой или впечатлениями, произведенными на него внешними предметами или другими людьми.

Так, например, на улице, особенно в маленьких городах, на основании жестов и мин множества и даже большинства людей мы можем судить о том, заняты ли они лишь самими собой, своими нарядами, одеждой и вообще своей субъективной особенностью, или же они заинтересованы другими прохожими и их бросающимися в глаза странностями и эксцентричностями. К подобным же минам принадлежат, например, мины, выражающие высокомерие, зависть, самодовольство, пренебрежение и т. д. Но мины могут также вызываться и чувством субстанциально го бытия и сравнением его с моей особенностью. Сюда относятся мины, выражающие покорность, упрямство, угрозы, страх. При таком сравнении уже проявляется разрыв субъекта как такового и всеобщего; размышление о субстанциальном всегда возвращается назад к субъекту, так что преобладающим содержанием остается субъект, а не субстанция. Но образ, остающийся верным принципу скульптуры, не должен выражать ни отделения, ни преобладания субъективного начала.

Наконец, кроме мин в собственном смысле этого слова физиогномическое выражение содержит в себе еще много такого, что лишь мимолетно проскальзывает по лицу и в позе человека, на миг появляется улыбка, внезапно выкатываются глаза при вспышке гнева, мелькает насмешливое выражение губ и т. д. Особенно подвижны рот и глаза, которые обладают способностью вобрать в себя и обнаружить любой нюанс настроения души. От подобной изменчивости, составляющей предмет изображения, характерный для живописи, скульптурный образ должен отказаться; напротив, он должен направлять свое внимание на сохраняющиеся черты духовного выражения, фиксировать и передавать их как в лице, так и в позе и формах тела.