К этому примыкают — в качестве сходного примера дальнейшей деградации животного элемента — воспоминания о знаменитых охотах, которые приписывались героям; о них сохранялась благодарная память. Здесь умерщвление животных — например, удавление немейского льва Гераклом, умерщвление лернейской змеи, охота на каледонского вепря и т. д. — признается высоким подвигом, благодаря которому герои достигают ранга богов, в то время как индийцы наказывали смертью умерщвление определенных животных. Разумеется, в основе таких подвигов лежат и другие символы — например, солнце и его движение в мифе о Геркулесе. Такие героические поступки доставляют нам существенный материал для символических истолкований. Однако эти мифы понимаются вместе с тем в определенном смысле благодетельных охот, и так они осознавались греками.

По аналогии мы должны здесь вновь вспомнить некоторые эзоповские басни, в особенности басню о навозном жуке. Навозный жук, этот древний египетский символ — в навозном шаре египтяне или толкователи религиозных представлений видели мировой шар, — встречается в баснях Эзопа еще рядом с Юпитером, и в той важной связи, что орел не уважает покровительства, оказываемого жуком зайцу; Аристофан же, напротив, сделал жука предметом издевок.