Правда, скульптура в ее полном совершенстве приемлет богов как субстанциальные силы и сообщает им образ, в котором они сначала уверенно покоятся в себе, так как в красоте менее сего проявляются случайные внешние черты. Однако множественность и разнообразие богов есть их случайность, и мысль развязывает ее в определение одного божества, благодаря властной необходимости которого боги борются друг с другом и принижают друг друга. Ибо, какой бы универсальной мы ни представляли себе власть каждого особенного бога, все же она в качестве отдельной индивидуальности всегда остается ограниченной по своему объему. Помимо того, боги не пребывают в своем вечном покое. Преследуя особенные цели, они втягиваются в движение, увлекаются в разные стороны уже заранее существующими состояниями и коллизиями конкретной действительности, чтобы здесь помочь, а там — помешать. Эти отдельные отношения, в которые вступают боги в качестве действующих индивидов, характеризуются случайностью, омрачающей субстанциальность божественного, хотя бы последняя и оставалась господствующей основой, и вовлекающей богов в антагонизмы и столкновения, свойственные ограниченному коночному существованию. Вследствие имманентной самим богам конечности они впадают в противоречие со своим величием, достоинством и красотой своего бытия и низводятся до сферы произвола и случайности.

Полное проявление этого противоречия не выступает в идеале в собственном смысле лишь потому, что (это имеет место в подлинной скульптуре и се отдельных храмовых фигурах) божественные индивиды изображаются сами по себе уединенными, пребывающими в блаженном покое; черты их несколько безжизненны, чувствительность притуплена; они сохраняют спокойные черты грусти, о которых уже упоминалось. Уже эта грусть говорит об их судьбе, свидетельствуя, что над ними стоит нечто высшее и что необходим переход от их особенности к всеобщему единству. Но если мы всмотримся в характер этого высшего единства, то увидим, что, в противоположность индивидуальности и относительной определенности богов, оно представляет собой нечто абстрактное и бесформенное. Это необходимость, рок, который является в этой абстрактности лишь высшим началом вообще, покоряющим богов и людей, но сам по себе не поддается уразумению и непонятен.

Судьба еще не есть абсолютная, сущая для себя цель и этим одновременно субъективное, личное, божественное решение. Она лишь единая всеобщая власть, которая возвышается над особенностью единичных богов и потому не может быть изображена как индивид, ибо тогда она выступала бы как одна из многих индивидуальностей, а не стояла бы выше их. Поэтому она не получает формирования и индивидуальности и является в этой абстрактности лишь необходимостью как таковой. Ей должны покоряться как неотвратимой, ожидающей их судьбе и боги и люди, когда они обособляются, ведут борьбу друг с другом, односторонне проявляют свою индивидуальную силу и хотят подняться выше своих границ и прав.