Второй аспект абстрактного единства связан не с формой и фигурой, а с материальным, чувственным как таковым. Единство выступает здесь как согласованность определенного чувственного материала, не имеющая в себе различий. Это единственное единство, доступное материальному, взятому само по себе как чувственный материал. Абстрактная чистота материала — фигуры, цвета, звука и т. д. — является на этой ступени самым существенным. Ровно проведенные линии, не отклоняющиеся в сторону и тянущиеся одинаково на всем своем протяжении, гладкие поверхности и т. п. доставляют нам удовлетворение своей неизменной определенностью и однородным единством с собою.

С этой стороны нас радуют ясность неба, прозрачность воздуха, зеркально-светлое озеро, гладкая поверхность моря.

Так же обстоит дело и с чистотой тонов. Чистое звучание голоса уже в качестве чистого тона имеет в себе нечто бесконечно приятное и привлекательное. Нечистый же голос заставляет нас слышать звучание голосового органа и не дает нам звука в его соотношении с самим собою, так как нечистый тон отклоняется от своей надлежащей определенности. Подобно этому и в речи имеются чистые звуки, например гласные а, е, i, о, и и смешанные звуки, например, ä, ü, ö. Особенно народные диалекты содержат нечистые, промежуточные звуки, например, оа. Для чистоты звуков требуется, чтобы гласные были окружены такими согласными, которые не заглушают их чистоты. Северные языки часто портят своими согласными звук гласных; итальянский же язык сохраняет эту чистоту, и потому он так удобен для пения.

Аналогичное действие производят чистые, простые по своей природе, несмешанные цвета, например чистый красный цвет или чистая синева, которая встречается редко, так как к ней обычно примешиваются красноватый или желтоватый оттенки я зеленый цвет. Внешне чистым, то есть незагрязненным, может быть и фиолетовый цвет, однако он не прост по своей природе и не принадлежит к числу вытекающих из сущности цвета цветовых различий. Эти основные цвета легко познаются в их чистоте внешним чувством, хотя при соединении этих цветов их труднее привести в гармонию, потому что бросается в глаза их отличие друг от друга. Менее приятны заглушенные, многократно смешанные цвета, хотя они и легче согласуются друг с другом, так как в них ослаблена интенсивность противопоставления. Правда, и зеленый цвет смешан из желтого и синего; являясь, однако, нейтрализацией этих противоположностей, он в своей подлинной чистоте приятнее и менее беспокоит, чем синее и желтое в их неизменном отличии друг от друга.

Таковы важнейшие соображения относительно абстрактного единства формы и относительно простоты и чистоты чувственного материала. Оба вида единства вследствие их абстрактности являются чем-то неживым, а не подлинно действительным единством. Последнее характеризуется идеальной, духовной субъективностью, которая отсутствует в природной красоте при любой полноте ее проявления. Этот существенный недостаток приводит нас к необходимости идеала, который нельзя найти в природе и в сравнении с которым естественно прекрасное представляется второстепенным видом красоты.